Окончание. Начало читайте здесь… Через три года вернулись Пётр с Леной и родившейся дочкой Лилей. Валя осталась в Норильске. Она случайно узнала от знакомых матери, что Сашка Крайнев женился. Всё его родители подстроили: подыскав невесту по себе, сосватали.
А Саше напели, что Валентина бросила его, уехала. Вот, мол, любовь ваша. Парень приходил к Серафиме, но та не захотела с ним говорить. Безвольный парень с горя женился на выбранной родителями девушке, которую так и не смог полюбить. В его сердце всю жизнь жила только Валя.
На Крайнем севере Валя проработала и прожила шесть лет. В 1962 году она вышла замуж. Из огня да в полымя, как оказалось. Старший брат мужа и две сестры жили в городе со своими семьями отдельно. А Владимир, муж Вали, обитал с родителями за городом в старом бараке. Отец, контуженный фронтовик, хорошо в технике разбирался, его ценили. Работал он ремонтником по вызовам. То на Таймыр ездил, то на Шпицберген летал.
Вот в такую семью и привёл Владимир жену. Сам он работал вахтой, дома бывал всего четыре дня в месяц. Вскоре отцу дали двухкомнатную квартиру в городе. Вот тут и началось. Брат Владимира стал часто приходить к родителям,
приносил водку. И они напивались до белой горячки.
Контуженному отцу везде мерещились фашисты, и он, озверев, загонял всех в угол комнаты и заставлял петь: «Там за речкой, речкой Бирюсой». Сноху он считал главным немцем и приставив к горлу нож, подносил стакан водки и приказывал пить. Её рвало, а он хохотал, грозился расстрелять, а затем толкал к остальным, и они почти до утра пели.
А утром измождённая Валюша шла на работу, в продуктовый магазин и двенадцать часов напряжённо трудиться. Она никому не жаловалась. Но сотрудники догадывались и сочувствовали бедняжке, стараясь помочь по работе. Иногда, полутрезвая свекровь прятала её в ванной, набросав сверху грязного белья. Видя, как мучается молодая женщина, соседка предложила прятаться Вале у неё.
Владимир старался защитить жену, когда бывал дома, но безумный отец кидался и на него, пытаясь задушить. Вызывали милицию, но ничего не помогало. Вскоре и Володя тоже начал выпивать. И хотя очень любил свою жену, но подчинялся воле родителей. «Пей, сынок, пока пьётся», -говорила мать. Водку стали покупать ящиками. Спасало лишь то, что работали вахтой и подолгу не бывали дома. Валя с Владимиром зарабатывали огромные деньги, но все отдавали родителям на сохранение.
Узнав, что жена беременна, Владимир очень обрадовался. Беременность проходила тяжело, так как организм был ослабленный. За три месяца до родов Валя попала в больницу с угрозой выкидыша на сохранение. Однажды навестить её пришла свекровь. Она дала ей пузырёк с таблетками, сказав, что это витамины для здоровья. Валя обрадовалась, что свекровь заботится о ней и когда та ушла, похвасталась соседке по палате.
Через два дня у неё открылось кровотечение. Врачи не понимали, что же случилось. Не принимала ли она какие — нибудь препараты? Валя сказала, что ничего не принимала. Тогда соседка по палате рассказала, что к Вале приходила свекровь и принесла витамины. Врач, увидев пузырёк ахнула! Это были таблетки для прерывания беременности. Кровотечение удалось остановить и сохранить ребёнка.
Через два месяца Валя родила девочку. Роды были тяжёлыми и из родовой палаты Валю повезли в морг. Пульс не прослушивался, дыхание отсутствовало, женщину посчитали умершей. Но толи Серафима так сильно молила Господа за внучку, толи Господь смилостивился над молодой женщиной, на то время в роддоме была московская комиссия. Один из профессоров идя по коридору, обратил внимание на каталку.
Врач поинтересовался, куда это везут молодую женщину? Услышал, что она только что умерла при родах, потеряв много крови, и везут её в морг. Доктор осмотрел тело и велел немедленно везти в реанимацию. Кровь, плазма и капельницы, а ещё профессионализм врача спасли жизнь пациентки. Валюша пошла на поправку.
Вскоре родственники навестили её. Они кричали в окно и махали бутылкой водки. Женщине было стыдно и горько. Но Валя больше переживала за ребёнка. Новорождённая не воспринимала материнское молоко. Её рвало и несло, постоянно держалась температура. Ребёнка кормили через крохотные венки на голове глюкозой, поддерживая в нём жизнь. Валя так переживала за дочь, что у неё пропало молоко.
Ей не с кем было поговорить, поделиться своим горем. Да ещё два раза в неделю в роддом приезжали студенты медицинских вузов. Их приводили в палату к Вале и выкладывая ребенка на столик, рассказывали при матери, что ребенок не жилец, так как родился с желудком как сито. Женщина вся извелась, у неё пропало молоко. Не зная, что делать, Валя заплакала, держа кричащего ребенка на руках.
В палату вошла пожилая медсестра. Видя, в каком состоянии находится женщина, она взяла у неё ребёнка стала укачивать. «Может быть попробуем дать ей детский кефирчик?»- предложила она Вале. попробовать дать ребёнку немного кефирчика. И сама принесла из детской кухни тёплый кефир. И, о чудо! Кефирчик прижился. Но температура всё равно постоянно была повышенной.
И спасительница посоветовала Вале уйти из больницы. Медик написала имя и фамилию детского врача, но адреса она не знала. «Это старейший врач, многие в городе её знают. Если найдёшь, спасёшь свою дочь. А в больнице только угробишь», — сказала та. Валя послушалась и ушла из больницы.
Так она снова оказалась дома. Муж был очень рад рождению ребёнка. Он готов был носить жену на руках. Конечно же Валя не рассказала, что сделала его мать. И по доброте своей простила свекровь. Каждый день Валя отправлялась на поиски врача. Она укутывала ребёнка потеплее и садилась в автобус. Ездила по разным маршрутам, спрашивая у людей о докторе. И однажды, стоя в очереди, она разговорилась с одной женщиной, и вдруг та сказала, что знает этого врача, даже соседи они.
Так Валюша попала к хорошему специалисту. Доктор запросила выписку из родовой карты и объяснила взволнованной женщине, что у ребёнка просто не стерильна кровь, при родах была занесена инфекция. Поэтому держится температура, диспепсия желудка и ослабленный иммунитет. Нужно поберечь ребёнка, от новых инфекций.
А через три года произойдёт обновление крови, и всё будет в порядке. Бедная Валюша немного успокоилась и поняла, что ей нужно делать и как ухаживать за ребёнком. Со слезами на глазах она поблагодарила врача за помощь и с надеждой в сердце отправилась к дочке, оставленной со свекровью. Она так торопилась, так как переживала, что та может напиться и ребёнок будет без пригляда. Но свекровь была трезва. И пока свёкр и муж были на вахте, можно было пожить спокойно.
Ирише, а так назвали девочку, исполнилось уже полтора месяца и свекровь сказала, что нечего сидеть дома, нужно выходить на работу, а с внучкой она и сама посидит. У Вали сердце оборвалось, но делать нечего, и она вышла на работу. Свекровь исправно сидела с внучкой, напиваясь лишь под вечер, когда сноха приходила с работы. Соседка, видя, как женщина переживает за ребёнка, успокоила: «Работай, за дочкой я присмотрю. Если что, к себе забирать буду». Как бальзам на рану…
Девочка росла на радость родителям. Володя очень любил дочку, но бросить пить уже не мог. И Валя взяла судьбу семьи в свои руки. Надо было увезти его в Воронцовку. Там бабушка и родители, может муж бросит пить.
И вот они на аэродроме. Валя решила попросить у родителей часть денег, из тех, что шесть лет до копеечки отдавали им. Оказалось, что денег-то и нет. Объявили посадку. Валя с Владимиром и годовалой дочкой пошли к самолёту. Как только лайнер оторвался от земли она почувствовала такое облегчение, словно с души тяжёлый камень свалился, и она устремилась навстречу чему-то новому, доброму.
Она глубоко вдохнула и облегченно выдохнув, улыбнулась. Дочка сидела на коленях у мужа. Ребёнок был немного встревожен и хныкал. Но тут подошла стюардесса, взяла плачущего ребёнка и понесла в нос самолёта. Прошло минут десять, и Валя заволновалась. Вдруг отодвинулась штора, закрывающая дверцу кабины пилотов. По проходу между кресел шла ножками Иришка, а за ней стюардесса.
Валя замерла в восторге- дочка впервые пошла. Владимир подхватил дочурку и стал её целовать, а она задорно смеялась. «Какая у вас красивая девочка и любознательная. Понравилась всему экипажу», — сказала стюардесса. А Валя решила, что это хороший знак.
Всю дорогу она думала о родном доме. Ей скорее хотелось увидеть родных, а пуще всего бабушку, которой так не хватало. Вале хотелось прижаться к Серафиме, почувствовать любовь и тепло, что не доставало все эти долгие шесть лет. Родителей она любила и уважала, но это было как-то по-другому. Такую особенную любовь она испытывала лишь к дочке Иришке и Серафиме. Эта жертвенная любовь, которая жила в Симе перешла к её внучке. Судьба…
Серафима была несказанно рада, что внучка вернулась. Увидев свою правнучку, женщина всплакнула: «Какая хорошенькая, как куколка».
Владимира встретила с улыбкой и радушием. Родителей и сестёр не было. Горловы, словно перелётные птицы, опять улетели в денежные края. Вместе с младшей Лилей они уехали в Баку. Там брат Петра Василий работал нефтяником. Пётр туда и устроился. Средняя сестра Рая поступила в техникум, в Ростове. Валя расстроилась, что не удалось повидаться с родными. Но была так рада и возвращению, и встрече с дорогой бабушкой. Ей столько рассказать хотелось самому близкому человеку-бабулечке…
Но Валя пересилила себя, она не стала расстраивать Серафиму. О причине переезда говорила, что на севере нехватка кислорода, поэтому и привезла ребёнка в Воронцовку. Серафима верила и была счастлива, что внучка с семьёй будет жить с нею.
Владимир устроился работать на пивзавод электриком, Валя — корректором в редакцию местной газеты. А Серафима привычно стала пестовать Иринку. Прабабушке было не привыкать. Это было уже третье поколение, которое она растила.
Сначала всё шло хорошо. Но через три месяца Володя снова запил. Вале было стыдно перед бабушкой, но пришлось рассказать ей правду. Серафима выслушала внучку и тяжело вздохнула. Она поддержала Валю – Володю нужно срочно лечить. Оставив дочь с бабушкой, Валя повезла мужа в Кисловодск. Пролечившись месяц, они вернулись. Валя рассказала, что им повезло, попали к хорошему доктору. Но врач предупредил, что даже одна рюмка может свести на нет всё лечение. Серафима была рада за них и благодарила Бога за милость. Как же она переживала за внучку. Сердцем чувствовала, что Валя не всё рассказала ей о своей жизни в Норильске. «Жалеет»-, с лаской думала она о внучке. «Ну, поглядим, что будет дальше». Владимир вернулся на свою работу, Валя на свою. Домой приходил трезвым, и у Серафимы отлегло от сердца, может лечение помогло.
В июле приехали в отпуск Петя с Леной и Лилей и родители Владимира. Приехала и студентка Раечка. Все радовались встрече. Валюша тоже была рада, но приезд родителей мужа настораживал и беспокоил. Но гости есть гости, а тем более родители. За столом Владимир отказывался пить. Говорил, что обещал жене больше в рот не брать ни капли. Но продержаться смог только первых два дня. Видя, что грядёт беда Серафима просила родителей Владимира, чтобы они не заставляли сына пить.
Но те только отмахивались, дескать сама не пьёшь не мешай другим. Женщина старалась вразумить Володю, даже ругала его. Но слабохарактерный мужчина не удержался, оправдываясь, что, когда, мол, все уедут, он пить не будет.
Родители Вали не знали, что зятя лечили от алкоголизма. Они уехали сразу после свадьбы дочери. Вечно в разъездах, им было не до старшей дочери. А она и не жаловалась. Сама несла свой крест. Поэтому Лена с Петей и не придали значения просьбе дочери- не наливать мужу. Застолье продолжалось ежедневно.
Случайно Валя услышала пьяный разговор между родителями мужа и Володей. Муж отказывался продолжать пить, мол, жена ругает. А отец посоветовал ему, чтобы наподдал ей хорошенько, она ругаться и перестанет. А пока молодой, пей. Услышанное привело Валю в ярость. Она хотела выйти и всё что накипело на душе, высказать родителям мужа.
Но тут подошла Серафима и увела её во двор. Присев в беседке на лавку, она обняла внучку и прижала к себе. Валя горько заплакала, а бабушка сказала: «Потерпи, моя хорошая, они скоро уедут. Не держи зла на мужа, он у тебя бесхарактерный, привык подчиняться». Валя немного успокоилась и, они пошли в дом.
Через два дня все уехали. Но Владимир уже не смог остановиться. И если раньше он пьяным никого не трогал, то теперь начал драться. В очередной раз напившись, он стал избивать жену, за то, что та отругала его. Он бил её головой об стену, а когда Серафима попыталась вступиться за Валю, так отшвырнул, что бедная женщина чуть не сломала руку. Бросив жену на пол, мужчина ушёл в другую комнату.
Сестра Раечка осталась на каникулы у Серафимы. И когда пришла с малышкой Ирочкой от подруги, то увидела, что Валя лежит на полу, а бабушка пытается встать, но не может. Рая подбежала к Серафиме, помогла подняться и усадила на кровать. Потом подошла к Вале. Та открыла глаза и прошептала, чтобы сестра сбегала к соседям и вызвала скорую. Немного придя в себя, Валя поднялась с пола и, шатаясь подошла к кровати, села рядом с бабушкой и, заплакав, произнесла: «Прости бабулечка».
Серафима ласково взглянула на внучку и сказала: «Ну что ты, Валюша. Ты-то тут причём? Как чувствуешь себя? Я думала он тебя убьёт. Голова, наверное, болит сильно, моя ты мученица. Господи, ну за что, за что такие страдания?» Она уложила внучку на кровать и стала протирать пол. Ребёнок был напуган и тихо сидел рядом с мамой на краешке кровати.
Прибыла «скорая». Врач осмотрел Валю и спросил, что случилось. Женщине было стыдно, и она сказала, что упала. Но доктор не поверил и спросил, дома ли муж. Тут открылась дверь в комнату и вышел пьяный Владимир. Доктор сказал, что у больной сильное сотрясение головного мозга от удара и следует вызвать милицию. Владимир со злобой посмотрел на врача и, хлопнув дверью, ушёл обратно в комнату. Валя попросила доктора, чтобы не вызывали милицию, что муж уже протрезвел немного и завалится спать. А утром всё будет в порядке. Перевязав Серафиме руку и поставив уколы, «скорая» уехала.
Рая с бабушкой ушли на кухню. А Иришка осталась с мамой. Дочка гладила её по голове, рассказывая, как она её любит. Под действием лекарств женщина вскоре уснула. Девочка поцеловала маму и пошла к бабушке. Раечка покормила ребёнка и забрала с собой на ночь к подруге. Как только они ушли Серафима подошла к Вале, та крепко спала. Тогда женщина тихонько приоткрыла дверь комнаты где находился Владимир, тот тоже крепко спал. Облегченно вздохнув, она вернулась на кухню.
Рука и плечо сильно болели, но Серафима не обращала внимание на эту боль. Сильнее болела её душа. Она понимала, что завтра, когда Владимир проснётся, будет падать к ним в ноги и молить о прощении, давать обещания, что бросит пить, ведь он их так любит. Мужик он хороший, когда трезвый. Но если раньше он не поднимал руку ни на кого, то сейчас всё по-другому. Валя устала от побоев и скандалов, да и ребёнка жалко, ведь она уже большенькая, всё понимает. Что будет дальше?
Она подошла к иконе и, став на колени, стала истово молиться. Она молила Богородицу о помощи, просила вразумить Владимира. Просила, чтобы внучка оправилась от побоев и всё в семье наладилось. Вымаливала для Вали немного простого женского счастья. Затем легла на лежанку, на сердце было тяжело. Всякая всячина лезла в голову, но вскоре уставший от пережитого организм отключился. Проснулась она от того, что лязгнули пустые вёдра. Серафима прислушалась- тихо.
Она осторожно слезла с печки, очень болели рука и плечо. Женщина быстро подошла к Вале, та крепко спала. «Хорошие уколы сделали, хоть ночь спокойно провела», — подумала Серафима. Тихонько приоткрыла дверь в другую комнату, Владимира не было. Сев на лавку у печки, стала ждать. Она догадалась, что Владимир за водой пошёл. «Теперь будет вести себя тише воды. Господи, не пил бы, как счастливо жили бы. Проклятое зелье», — подумала Серафима.
Вошёл Владимир, поздоровался и, не глядя в глаза поставил вёдра на лавку. Серафима спокойно ответила. Владимир встал перед ней на колени и стал просить прощение. «Эх, сынок, сынок зачем же так пить, чтобы потом не ведать, что творишь», -горько произнесла она.
И тут на кухню вышла Валя. Она была бледна, под глазами залегли чёрные тени. Владимир встал и подошёл к жене. Упав перед ней, стал просить прощение и говорить, что бросит пить и всё у них наладится. Серафима с жалостью посмотрела на него. Валя стояла как каменная, глаза были сухими, а взгляд жёсткий. Серафима вздрогнула, услышав Валин голос. Внучка сказала мужу, что больше не хочет с ним жить и подаёт на развод. Владимир сел на пол и схватился за голову. Затем резко встал и выбежал из дома. Серафима почувствовала, что Валя сейчас упадёт.
Подбежав к ней, обняла здоровой рукой и довела до лавки. Зачерпнула чашкой воду и подала внучке. Та попила и, успокоившись, заговорила. Валя сказала, что очень устала от такой жизни. Это была последняя капля переполнившая чашу терпения. У Серафимы сжалось сердце: бедная девочка, сколько же ей пришлось страдать в жизни. «Бабулечка, ты меня прости, что тебе столько пришлось пережить из-за меня, — страдальчески заговорила Валя. — Я же думала, что увезу его из Норильска, вылечу и всё у нас будет нормально. Ан нет, ничего не получилось. Как мы теперь с Иришкой одни будем…»- она заплакала. «Ну, слава Богу, поплачь маленько», — стала успокаивать её Серафима. — Ничего моя хорошая, выдюжим. Мы с тобой столько всего перенесли, справимся».
Вскоре пришли Рая с Иришкой. Сестрёнка, узнав о решении Вали обрадовалась. Она жалела её. Иришке сказали, что папа уехал и приедет не скоро. День прошёл в домашних хлопотах. Раечке, как единственно здоровой, пришлось заниматься и готовкой, и ребёнком.
Серафима как могла помогала внучке, а Валюше они не разрешили вставать. Владимир так и не появился, наверное, пьёт. Валя в душе переживала за мужа. Но говорила себе, что не изменит решение. Серафима понимала, какое противостояние в душе внучки между принятым решением и жалостью, любовью к родным и прощением мужа. Но она решила не вмешиваться и ничего не советовать, пускай разберётся в себе.
На третий день Владимир пришёл поговорить. Он был трезв и серьёзен. Иришка обрадовалась отцу и уселась у него на руках. Он нежно поцеловал ребёнка и погладил по головке. Дочка прижалась к нему, и у отца навернулись слёзы на глаза, но он сдержался. Серафима подошла и сказав, что маме с папой нужно поговорить, увела ребёнка во двор.
Минут через двадцать, Владимир быстро вышел во двор и подошёл к дочери. Он взял ребёнка на руки и прижал к себе, затем поцеловал и поставил на землю. «Простите меня, бабушка, не поминайте лихом», -с мукой в голосе произнёс он и вышел за калитку. Серафима поняла, что внучка не простила мужа. Иришка дёрнула её за фартук и спросила: «А папа ещё придёт?» Женщина не знала, как объяснить ребёнку, что мама и папа больше не будут вместе. Взяв дитя за ручку пошла в дом. Валя сидела на кровати и плакала.
Ребёнок сразу забыл все вопросы и бросился к матери. Ириша целовала её и спрашивала, почему она плачет. Валюша обняла дочку и, прижав к себе, сказала, что всё будет хорошо. Серафима почувствовала, как тяжело внучке, но не вмешивалась. Сердце её разрывалось от переживаний. Затем она сказала, что если Валя твёрдо решила подать на развод, то Серафима будет поддерживать и помогать им. В очередной раз все заботы ложились на её хрупкие плечи. Опять она глава семейства, опять ей поднимать и растить новое поколение.
Но это было её потомство, и она готова жертвовать своим покоем и жизнью ради этого.
Владимир приходил ещё несколько раз, но Валя отказывалась с ним разговаривать, она уже подала на развод. В 1967 году их развели и Владимир уехал в Тюмень. Трудно им пришлось. Валя устроила дочь в садик, а сама взяла ещё подработку. Теперь она почти весь день была на работе, а дом и огород легли полностью на плечи Серафимы. Но женщины не роптали. От алиментов Валя отказалась, хотя ой как трудно пришлось. Зарплата в редакции у неё мизерная- шестьдесят рублей в месяц всего- плюс двадцать рублей приработка. Серафима приторговывала по-прежнему на базаре.
Этих крох хватало, чтобы заплатить за садик, за дом и купить уголь, керосин и кое-что из продуктов. Экономили на всём, главное, чтобы ребёнок был одет, обут, накормлен и не обделён родительской любовью. Валя старалась чтобы у дочери детство было более счастливым. Ириша росла ласковым ребёнком, но немного упрямым. Взрослых это радовало и умиляло.
Через два года Валя познакомилась с хорошим мужчиной, его звали Михаилом. Серафиме он очень понравился. Она чувствовала в нём надёжность и мужественность. Несколько месяцев они только встречались, а потом с разрешения Серафимы, мужчина переехал жить к ним. Он очень полюбил Валю и Иришку, к Серафиме относился как к матери.
Работящий, не пьющий, красивый, умный. Серафима молила Бога, чтобы у её внучки сложилась счастливая семья. Наверное, там, на небесах, Господь услышал её мольбы и решил благословить Валю на семейное счастье. Наконец Серафима была спокойна за судьбу внучки. В доме появился настоящий мужчина. Рукастый, любящий, уважительный и серьёзный. Женщины, волочившие на себе хозяйство, наконец вздохнули легко.
Михаил старался успеть везде и на работе, и по хозяйству. Он был весёлый, добрый, с покладистым характером. Женщины в нём души не чаяли.
Через год они расписались. Иришка называла его папой, а он любил её и всячески баловал. Прошло два года и девочке исполнилось семь лет. Ирина пошла в первый класс. Школа ей категорически не понравилась. Мало того, что на уроках нужно сидеть и внимательно слушать учителя, так ещё и на дом задают. Хочется с мальчишками побегать, стёклышки пособирать для секретиков, а тут сиди пиши, какие-то крючочки и палочки. Успеваемость девочки насторожила Серафиму. Она долго думала и объявила внучке, что за пятёрку та будет получать большой стакан чищенных семечек, за четвёрку средний, за тройку маленький, а за двойку или кол вообще ничего. У ребёнка сразу появился стимул, и учёба наладилась.
В конце осени Михаил объявил женщинам, что решил попытать счастье на сверхсрочной службе в армии. Серафима опечалилась – ведь одна остаётся. Но понимала, что молодая семья должна самостоятельно встать на ноги. И Серафима одобрила выбор Михаила. Хотя на сердце была глубока грусть, но она вела себя спокойно, чтобы не доставлять хлопот и переживаний Валюше. Внучка почувствовала состояние бабушки и решила поговорить с ней: «Бабулечка, прости нас, пожалуйста. Спасибо, тебе за всё что ты сделала для меня и Ирочки. Я очень тебя люблю, ты мне заменила и папу, и маму. Ты для меня самый родной человек». -«Успокойся, моя хорошая. Я всё знаю и прекрасно понимаю, что и тебе тоже тяжело расставаться. Мне будет вас не хватать. А потом я и не одна, Раечка приезжает каждые выходные, да и хозяйство – грустить некогда. А вы там устроитесь, и я к вам в гости приеду».
Женщины успокоились, каждая думала о своём. Серафима, чтобы на новом месте детям повезло и с работой, и с жизнью. А Вале было жалко уезжать из родного дома в неизвестность, которая немного пугала. Она переживала за бабушку, как она будет без них, сестра только по выходным наведывается. Здоровье у Серафимы было уже подорвано, болели ноги. Но она упрямая, ни минуты не сидела. Валя решила, когда устроятся на новом месте, заберут бабулю к себе.
В конце ноября они уехали в Узбекистан, город Фергану.
Серафима думала: как они там, ни знакомых, ни друзей, ни крыши над головой. Да, тяжело начинать всё с начала. Но видать так на роду написано её потомству — не сидеть на одном месте. А сердце ей подсказывало, что всё будет у внучки хорошо. Миша серьёзный и надёжный, любящий муж и хороший отец. Вот и разлетелись все из родного гнезда.
У каждой семьи свой жизненный путь, свои радости и беды, потери и успехи, счастье и победы. Серафима была рада, что судьбы родных сложились более счастливо, чем её. И хотя они далеко, душою и сердцем она всегда с ними, готовая прийти на помощь в любую минуту. Ведь они – её молодость, зрелость, старость, просто вся её жизнь. И она горда, что смогла дать материнскую любовь и заботу своим детям и внукам. Открыть дверь в счастливое будущее, научить добру.
Вскоре пришла первая весточка: живут пока на квартире, Михаил служит в крепости, Иришка ходит в русско-узбекскую школу, а Валя работает машинисткой в Облсовпрофе. Значит, жизнь, слава Богу, у них налаживается.
Прошло два года. У Вали с Мишей родился сын, и прабабушка вновь спешит на помощь. Она едет в Фергану, оставив дом на Лену с Петей, приехавших погостить и затеявших ремонт. Серафиму встретил Миша. Он привёз её в дом, который снимали у стариков. Валя со слезами радости на глазах встретила бабулю-маму.
Она соскучилась, не виделись ведь два года. Столько всего рассказать нужно, да и просто почувствовать вновь бабушкину любовь и заботу. Иринка, пришедшая из школы, бросилась к бабуле, обнимая и целуя её. Подойдя к кроватке малыша, Серафима умилилась: «Боже, какой красивый мальчик», — сказала она, разглядывая спящего ребёнка. А Михаил, улыбнувшись, добавил: «Только жару нам каждую ночь даёт. Крикливый такой». — «Ничего, главное, чтобы здоровенький был. Все малыши в этом возрасте такие», — ласково ответила Серафима. Чувство уверенности и тихой семейной радости воцарилось с приездом Серафимы.
Она успевала делать всё и по дому, и нянчилась с правнуком. Вале даже неловко; бабуля ведь гостья, а вся в делах. Внучка была благодарна родной бабулечке за своевременную помощь. Роды были тяжёлыми, а потом бессонные ночи. Муж помогал как мог, но он часто дежурил и всё легло на её плечи. Поэтому подмога бабушки была как глоток воды в пустыне.
Тем временем у Лены с Петей заканчивался отпуск и Серафиме пора было возвращаться домой. Внучка просила остаться насовсем, но Серафима отказалась. «Вы не обижайтесь дети, но мой дом там. Я прожила в нём почти всю жизнь, там и помру в срок», — сказала она. Серафима уехала, ей было печально расставаться с детьми. Но дом, он был её частью, её малой Родиной и она стремилась вернуться под его кров.
Лена с Петей ждали её. Они сделали небольшой ремонт, но объявили матери, что дом очень старый, весь валится и скоро жить в нём будет невозможно. Поэтому его надо продавать. Для Серафимы это известие было большой печалью, она не представляла себя без этого дома. Но дети настояли на своём.
И дом продали, а мать забрали с собой в Баку. Перед отъездом Серафима обошла каждый уголок. Она прощалась, вспоминая лучшие годы жизни, прошедшие здесь. Она разговаривала со стенами, печкой, лавками… Это были живые свидетели её нелёгкой, но счастливой жизни. Напоследок она просила прощения у дома и, поклонившись вышла. С тяжёлым сердцем ехала Серафима на своё новое место жительство.
Она знала, что дочь с зятем любят её и будут заботиться о ней. Но любовь к родным местам была такой сильной, что она никак не могла оправиться от этой потери. Она ведь надеялась, что в свой срок и её упокоят в родной земле, где похоронены её родители. Но, видно, не это угодно небесам. Тем более, что внучка Рая вышла замуж за военного и уехала с мужем в Саратов. А оставаться одной на старости лет тяжко.
Лена с Петей старались всячески угодить матери. Серафима чувствовала их любовь, уважение и понемногу стала привыкать к своей новой жизни. Одно только ей не нравилось, что все стараются оградить её от забот. Это было для неё неприемлемо. Она не привыкла сидеть без дела. И, как не противились дети, решительно принялась хозяйничать. Серафима сразу ожила, почувствовав себя нужной.
Дети жили не в самом городе. А на острове Артёма, где для семей нефтяников построили целый посёлок. В домах был газ, вода из скважин буровых. Правда вода была опреснённая, но Шанларскую родниковую привозили часто машины-цистерны. В каждый двор навезли земли и посадили гранат, алычу, инжир. В палисаднике двора Лена насадила фиалки, их называли «Ночная красавица».
Они изумительно пахли по вечерам, когда прохлада опускалась на посёлок. Пётр построил небольшую баньку на задах дома и козлятник, обнеся высоким забором из горбыля. В козлятнике был небольшой огородик с помидорами, перцами, баклажанами и зеленью, а также рос лавр. Остальные продукты покупали в магазинчике, типа сельпо, в котором было всё от горячего хлеба до промтоваров. В город местные ездили редко, поскольку у каждого было маленькое подсобное хозяйство. Лена с Петром держали кроликов, кур и нутрий, многие держали коз.
Вокруг плескалось Каспийское море, и младшая дочка, десятилетняя Лиля стала заядлой рыбачкой. Кефаль, бычки, крабики. У рыбнадзора иногда покупали осетрину, которую вялили (балык), отваривали или крутили на котлеты. Правда, это было редко, в праздники или, когда приезжали гости.
В посёлке жили люди разных национальностей, и местные азербайджанцы, и армяне, и русские и украинцы. Но все поддерживали добрые, дружеские отношения, помогали друг другу, чем могли. Скопив денег, Горловы купили машину, что позволяло им чаще ездить в город. Пётр очень любил машины, он ведь много лет шоферил. Машина была для него всем. Он постоянно в ней копался, что-то чистил, менял, чинил. Серафима удивлялась, что там можно делать, ведь машина новая. Но зять не соглашался говоря, что машину нужно с нову поддерживать, тогда она прослужит долго.
Прошло десять лет, как Серафима переехала жить к детям, которые словно искупая вину за прошлые побеги свои, окружили старенькую маму теплой заботой, любовью и уважением. Серафима чувствовала себя нужной, и в тоже время ей казалось, что она будто маленький ребёнок под опекой родных. И это было приятно.
В своих отношениях к матери дети подчёркивали её главенство и значимость для них. И Серафима в душе гордилась своими детьми и внуками, которые каждый год приезжали к ней в гости. И большая семья собиралась за одним столом во дворе. Глядя на всех, в сердце Серафимы разливалась большая радость. Лишь одно печалило: жизненный путь её подходит к концу. Уезжая из Воронцовки, Серафима сказала Лене: «Вот увезёте вы меня к себе, а когда помру, закопаете, да и бросите одну в песках». Но дочка обняла мать и успокоили: «Мамочка, ну что ты говоришь. Мы же ведь все вместе будем жить, никто тебя не бросит». Но ностальгия по родной земле не покидала сердце Серафимы. Жаль, что она больше не побывает на могилах родителей и не увидит свой родной дом, где прошла почти вся её жизнь. Печалилась и о том, что нет рядом старшей внучки.
Хотя не так давно ездила к ней в Клин. Опять съёмная квартира, всё только начинают, неугомонные. Валя тогда сильно заболела, двое детей без присмотра… И Серафима объявила Лене с Петром, что поедет в Клин. Дочь переживала, старенькая уже: и силы не те, и ноги больные. Но мать твердо заявила: «Я там нужней. Что я с вами тут без дела сижу. Не переживайте, здесь проводите, а там Миша встретит». Перечить ей дети не стали, раз решила, значит поедет. Конечно уже тяжеловато далась поездка, но Серафима никогда не жаловалась и не жалела себя. Зато она повидалась с родными и смогла помочь им.
Правнуки каждое лето приезжали на отдых. Младшая внучка Лиля и старшая правнучка Ириша были отъявленными сорванцами. Разница в возрасте у них была всего полтора года. Они постоянно соперничали друг с другом, будто не могли поделить что-то. Дрались как мальчишки. Бывало, схватятся и разнять их невозможно. Серафиме приходилось звать соседа, который с помощью холодной воды из шланга разливал их. Но несмотря ни на что дети любили друг друга и были дружны. Бабушка удивлялась, как только что подравшись и напроказничав, они на перебой защищали друг друга перед старшими.
А годы шли своим чередом. Вот и Лиля вышла замуж, Лена с Петей поехали к ней в город, оставив Серафиму дома одну. Возвращались поздним вечером, уже стемнело. Серафима ждала их и сидела на кухни не зажигая света. Она услышала, как подъехала машина и поспешила открыть дверь, но запутавшись в половике упала. Адская боль пронзила бедро, и она потеряла сознание. Не дождавшись матери Лена обеспокоенно вбежала в дом и зажгла свет. Серафима лежала у двери без дыхания.
Дочь испуганно закричала, на её крик прибежал муж. Он наклонился над матерью: «Жива, но пульс слабый. Давай быстрее скорую вызывай». Серафима пришла в себя и застонала. «Что случилось, мама?»- тревожно спросила дочь. «Да вот запуталась в половике, наверное, ногу сломала. Боль адская, боюсь даже пошевелиться» -, сквозь слёзы прошептала она.
«Скорая» сделав обезболивающий укол, увезла её в городскую больницу. Лена с мужем поехали следом. В больнице сделали рентген и поставили неутешительный диагноз: перелом шейки бедра. В таких случаях гипс не накладывают. Велели забрать домой. Лечение по месту жительства. Дети привезли её домой. Серафима поняла, что теперь ей больше не встать. Было тяжело осознавать себя беспомощной, но и сдаваться она не собиралась.
Лена обкладывала её как малого дитя подушками, и она научилась сидеть. Старалась хоть как-то помогать дочери по хозяйству: перебирала крупы, штопала, зашивала одежду. Дети знали, что мать не терпит жалости к себе. И они старались вести себя так, чтобы мама чувствовала себя нужной. Но
Серафима понимала, что другой её жизнь уже не будет. Она была благодарна детям за их терпение и заботу. Чувствуя своё угасание Серафима стала остро тосковать по Вале. Ей хотелось, чтобы внучка была рядом, но в тоже время она знала, что Валюша далеко, что с работы её никто не отпустит. Лена успокаивала маму, читала ей Валины письма. Она конечно же сообщила дочери, что случилось, но писала, что бабушка справляется и всё нормально.
Лена делала всё, чтобы мама не беспокоилась, не страдала. Постельное бельё кипятилось, крахмалилось и менялось почти каждый день. Для мамы она старалась приготовить каждый раз что-нибудь вкусненькое. Вдвоём с мужем они выносили, ставшую лёгкой, как пёрышко, Серафиму во двор на солнышко, чтобы она могла подышать свежим воздухом и пообщаться с соседями. Все уважительно относились к ней и Серафиме было приятно.
Прошёл год. И летом приехала Валя с сыном Андреем и мужем проведать любимую бабулечку и погостить. Ирина вышла замуж, была беременна, поэтому и не приехала с ними. Серафима была несказанно рада. Валя, увидев бабушку, заплакала. Как же сильно сдала та за последний год. Но Серафима строго сказала: «Видишь, жива, чего голосить? Дай-ка я на вас погляжу, соскучилась очень».
Она оглядела их и, смахнув слезинку, сказала: «Ладные вы все у меня какие. А внучек как подрос, каким красавцем стал. Ну, давайте за стол да отдыхать. Чай, устали с дороги. А уж потом побалакаем». После приезда внучки Серафима ожила. Глаза заблестели, на впалых щёчках появился едва заметный румянец. Она чаще улыбалась. Валя ухаживала за ней, они много говорили, а Миша каждый день на руках аккуратно выносил её во двор. На душе было так тепло и уютно, что ей хотелось, жить в этом состоянии бесконечно. Но у Валюши с Мишей закончился отпуск и нужно было возвращаться. Прощание было тяжёлым.
Серафима смотрела печально, точно прощаясь навсегда. Внучка остро почувствовала это и, не показывая вида старалась приободрить её. Она говорила, что на следующий год они приедут и возможно уже с праправнуком и Серафима увидит уже своё четвёртое поколение. Серафима улыбнулась и сказала: «Езжайте уже, пиши почаще, буду ждать». И это её «буду ждать» прозвучало твёрдо и обрадовало всех, смягчив грусть расставания. Внучка уехала. А Серафима приготовилась ждать. Она чувствовала себя счастливой, нужной, а значит ещё рано ставить точку в жизни. Такой настрой мамы порадовал Лену и Петра.
Серафима с нетерпением стала ждать весточку от Валюши и так радовалась, когда внучка сообщила, что в феврале Ириша родила сына Дениса. «Вот и дожила до праправнуков. Скорей бы лето наступило», — улыбаясь, сказала она.
В один из дней дети собрались ехать в город.
Дочь сказала матери, что они на пару часов отъедут по делам, а за Серафимой приглядит соседка. Та была говорливая и весёлая. Они долго беседовали о жизни. Вдруг соседка сказала: «Вот ты уже старая, а всё живёшь. Детей своих только мучаешь, а они ещё молодые, им пожить хочется для себя». Серафима потеряла дар речи. Сердце сжалось, а соседка, как ни в чём не бывало, продолжала болтать уже на другую тему. Через полчаса приехавшие Пётр и Лена удивились переменам, произошедшим с матерью. Она была бледна и отрывисто дышала.
Лена кинулась к ней, спрашивая, что с ней случилось, где болит. Но Серафима, посмотрев на неё каким-то потухшим взглядом, тихо сказала, что всё нормально, ничего не болит, просто устала. Дочь уложила её и вызвала врача. Доктор осмотрел, но ничего не определил, сказав, что в таком возрасте может быть и сердечная недостаточность. Ведь она не двигается, а только сидит или лежит.
Дети немного успокоились. Вечером мать отказалась от еды, сказав, что не хочет. Она и раньше иногда отказывалась, поэтому Лена не придала этому особого значения. Дети ушли на кухню, оставив её одну. А Серафима никак не могла оправиться от слов соседки. В её мозгу, как молот, стучало: «Обуза! Обуза! Обуза!» Нет, она не хочет так жить, не хочет быть обузой для своих детей. Права соседка, как же это она сама не додумалась до этого. Бедная моя дочечка, каждый день стирает, кипятит бельё, готовит.
А Петя с больной спиной и осколком в ноге таскает воду, носит её на руках во двор. Да они любят её, но она не может, не должна себе позволить портить им жизнь. Они ведь не так уж и молоды, столько перенесли в жизни, а тут ещё она со своею болезнью. Нет, надо уходить, дать детям волю. Так думала Серафима и её душа стала готовится к исходу. Она прекратила есть, пила только воду. Дети пытались кормить силком, но ничего не получалось. Лена писала Вале, что вроде бы всё ничего, надеясь, что Серафима начнёт кушать. Но Валентина чувствовала, с бабушкой что-то не так.
Их будто связывала какая-то невидимая нить. Однажды среди ночи Валя проснулась вдруг от какого-то страшного сна и сказала мужу, что поедет к бабушке. Миша кое-как достал билеты на самолёт, тогда было трудно с билетами. И Валя, взяв отпуск за свой счёт, вылетела в Баку. У трапа её встретили родители, получившие Мишину телеграмму. По их лицам дочь поняла, что-то случилось. «Как бабушка?»- был её первый вопрос. Родители, пряча глаза от дочери сказали, что бабушка дома и ждёт её. У Вали отлегло от сердца: «Слава Богу, жива».
Пока ехали Лена рассказала дочери о состоянии бабушки. Она плакала и говорила, что не понимает почему Серафима отказывается от еды. И, чтобы они ни делали, ничего не помогает. Валю охватила тревога, когда мать отдав ей ключи от дома, сама не пошла, сказав, что надо машину поставить. Дочь поняла, мать боится, и приготовилась к худшему. Она открыла дверь и пошла в комнату, где лежала бабушка.
Сердце её сжалось, когда увидела бабулю. Та лежала на белоснежной постели, исхудавшая, почти высохшая, лицо воскового цвета, глаза закрыты. Валя испугалась, думая, что не успела, и слёзы потекли по её щекам: «Бабулечка», — в отчаянии тихо вскликнула она. Серафима вздохнула и открыла глаза: «Приехала…»- прошептала она и измученно улыбнулась. «Бабулечка, родненькая моя я приехала. Я тебя выхожу, только слушай меня и помогай, договорились?»- плакала внучка обнимая и целуя Серафиму.
Та кивнула и опять улыбнулась, обессиленно прикрыв глаза. Родители, наблюдавшие за этой сценой, плакали, стоя на пороге комнаты. Валя, обрадованная, что бабушка жива, принялась за дела. Серафиме будто стало легче. Она жестами показала, чтобы внучка её подстригла.
Та усадила Серафиму в подушки и стала стричь. Потом подала ей зеркальце. Глянув, Серафима прошептала: «Хорошо». Стрижка отняла у неё много сил, и она в изнеможении откинулась на подушки. На душе у неё было радостно. Она думала: «Спасибо, Господи, что дал ей время и силы дождаться Валю!»
Первое время, когда ещё были силы, она часто звала внучку. Серафима мысленно просила Бога, чтобы Валя приехала. И внучка будто сердцем услышала её зов.
Мысли Серафимы прервал голос Вали: «Бабуля, я тебе бульончик сварила, давай, родная, покушаем немножко». Серафима кивнула. Бережно, как ребёнка, Валя подняла лёгкое тельце бабушки и, усадив в подушки, стала кормить. Серафиме тяжело было глотать, но она старалась, чтобы не огорчать внучку.
Проглотив кое-как три ложки, она жестом показала, что наелась. Валя не стала настаивать, так как понимала, что после многих дней воздержания нельзя сразу нагружать желудок. Но то, что Серафима согласилась на еду, было уже хорошо. Серафима задремала, её лицо было каким-то умиротворённым.
Накрыв бабушку, Валя вышла на кухню, где родители ждали её обедать. За столом они долго разговаривали о Серафиме, о родных и знакомых. Приезд Вали успокоил немного родителей, у всех появилась надежда, что бабушка ещё поживёт. Дочь натёрла половинку банана и пошла к бабуле. Та поглядела на еду и поморщилась. «Надо, бабулечка, хоть чуточку, витамины», -ласково стала уговаривать её внучка.
Серафима кивнула и нехотя открыла рот. Валю напугало то, что она увидела: язык бабушки был похож на ежа. Рецепторы поднялись как иголки. «Вот почему она с трудом глотала», -поняла внучка и сердце её сжалось. Но она взяла себя в руки и положила чайную ложечку банановой кашицы прямо на язык. Та с трудом глотнула несколько раз и отрицательно покачала головой. «Ну ладно, пока хватит, отдыхай», -согласилась внучка. День прошёл относительно спокойно. Валя сидела возле бабули, рассказывала о семье, держа тоненькую как ниточка ручку бабушки.
Та слушала внимательно, иногда шепотом спрашивала что-нибудь, утомившись засыпала. Лицо её было спокойным, просветлённым. Валя глядела на спящую бабушку, и ей хотелось плакать. Она вспоминала годы, прожитые с нею в Воронцовке. Боже, сколько они вместе пережили. Война, послевоенные голодные годы, нищета.
И всегда бабуля была рядом, закрывала собой от невзгод и напастей, дарила тепло и любовь, заменяя материнскую ласку. Поднимала на ноги и приходила всегда на помощь. Сколько добра, любви и сил отдавала своим родным и близким эта хрупкая, но такая мужественная женщина. «Господи, дай ей ещё немного сил и времени», — молилась Валюша. Серафима спала спокойно. Валя постелила напротив и легла.
Она очень устала с дороги и от переживаний. Решила просто полежать и то и дело поглядывала на мирно спящую бабушку. Но усталость взяла своё и она задремала. Вдруг сквозь сон она услышала хрипение… Подбежав, Валя увидела, как Серафима всхлипнула и замолчала. Внучка приподняла бабушку и прислушалась, не дышит. Она пощупала ноги, холодные. Женщина закричала матери, чтобы принесла быстрее грелку.
Валя прижала к себе бабушку, та была тёплая: «Дыши, бабуля, дыши родненькая!..» -кричала она. Серафима ещё раз всхлипнула и затихла. Внучка прижалась ухом к груди и услышала, как медленно ёкает сердце. Вот замерло… И опять тук, тук и всё… Валя зарыдала, прижав голову бабулечки… В дверях стояла растерянная Лена, с грелкой в руках. Пётр, поняв, что случилось неизбежное подошёл к дочери и осторожно положил Серафиму на кровать. Он обнял рыдающую Валю и вместе с плачущей женой, вывел женщин на кухню.
«Всё, нет нашей Серафимы», -тяжело вздохнув сказал он. Лена горько заплакала.
«Скорая» констатировала смерть. Нужно было ехать в город, чтобы оформить бумаги и купить всё для похорон. Лена очень боялась остаться с умершей матерью и Валя осталась одна с телом бабушки. После смерти положено обмывать покойного и Лена сказала дочери, что придут соседки. Валя долго ждала, но никто не приходил. Тогда она постелила на пол клеёнку и простыню и поставила греться воду.
Валя не знала, как это делается правильно и прислушалась к своему чутью. Бабуля была лёгкой, и она без труда перенесла её из комнаты на кухню и бережно положила на простыню, постеленную поверх клеёнки. Затем смочила полотенце в тёплой воде. Ей казалось, что от холодной воды, бабушке тоже будет холодно и обтёрла тело, затем намылила и вымыла голову, чтобы бабушка чистой была. При жизни она грязь не терпела, чистюлей была, любила
чтобы всё было аккуратно.
Обмыв, завернула тело в простыню и положила на кровать. При этом всё время разговаривала, вспоминая разные случаи из жизни с бабушкой. Ей было не страшно, а больно от потери. Никогда она больше не увидит свою бабулю, не услышит её голоса не прижмётся к ней… Она смотрела и смотрела на неё, стараясь запомнить каждую морщинку, каждую чёрточку.
Затем накрыла тело простынёй и пошла убрать всё после обмывания. Вскоре приехали родители, привезли всё для погребения. Лена узнав, что Валя сама обмывала, испугалась — близким ведь нельзя. Хоронили Серафиму скромно, без громких речей. Вот так, сильная женщина-мать, с красивой и ранимой душой и большим полным доброты и любви сердцем ушла навеки.
Лена с Петром остались одни. Младшая дочь Лиля уехала с мужем в Краснодар на постоянное место жительство. Вскоре произошли военные события в Карабахе. Оставаться в Баку становилось опасно, начались гонения. И Лена с Петром уехали жить к младшей дочери.
За могилой Серафимы сначала приглядывали родители зятя, а потом и они перебрались в Краснодар. И осталась наша Серафима в чужих песках одна-одинёшенька-чего она так боялась. Но память о ней хранят в сердцах её дети и внуки. Ведь человек жив, пока его любят и помнят. Вот и Серафима жива. Жива в памяти тех, кому она посвятила жизнь свою. Вечная память!..
Прощальный луч земле бросая,
За горизонтом солнце умирает.
Ночь грани тонкие стирая,
Покров свой чёрный опускает.
И падают дождинки не спеша,
А может не вода, а слёзы это.
На небесах забытая душа,
Страдает, плачет и тоскует где-то.
Заброшена, как больно, вот беда.
С надеждою на нас с небес взирает.
Быть может кто-то вспомнит и тогда,
Помолится и ей свечу поставит.
Начало:
- Женские судьбы
- Женские судьбы. Часть 2
- Женские судьбы. Часть 3
- Женские судьбы. Часть 4
- Женские судьбы. Часть 5
- Женские судьбы. Часть 6
Ирина Владимировна Деньгова (Лукашенко)