За плечами Юрия Константиновича Терентьева, начальника ПСО-20 Клинского территориального управления ГКУ «Мособлпожспас», большой опыт работы в поисково-спасательной службе. Он руководит отрядом в Клину уже шестнадцать лет. Но не менее ценным выглядит и его жизненный опыт.
За плечами мужчины срочная в Афганистане и сверхсрочная в парашютно-десантной службе, в общей сложности две тысячи прыжков с парашютом. На срочную молодой человек был призван в 1981 году.
«В те годы несколько другое отношение было к армии, — рассказывает Юрий Терентьев. — Если не служил, с тобой и девушки то гулять не шли».
Да и на работе, куда был направлен по распределению, сказали: «Отслужишь, тогда приходи».
Годы афганской войны болью отзываются в сердцах матерей и жен российских ребят, отправлявшихся выполнять интернациональный долг на чужбину. Страшно было получить известие о том, что твоего близкого человека забрали в Афганистан. Юрий Терентьев отправился служить в «горячую точку» по воле случая.
«Я должен был служить в Таманской дивизии, — рассказывает он. – Нас привезли в Железнодорожный, на областной сборный пункт. День проходит — за нами никто не приезжает, второй день – никто не приезжает.
На третий открывается дверь, заходят ребята в голубых беретах, говорят: так и так, у нас не хватает людей, кто хочет служить в ВДВ? Народ – У-у-у, ВДВ! Я, я, я! Но после того как они рассказали, что нас ждет, желающих поубавилось. Опять стало не хватать людей.
Тогда один военный говорит: «Мы завтра уезжаем, а за остальными приедут только после праздников (а было 30 апреля)». Тут мой приятель говорит: «Пойдем с ним». Я говорю: «Пойдем». Нас записали. Ночью разбудили, мы прошли повторную комиссию. На следующий день — в самолет и в Прибалтику, в Гайжунай».
Благодаря юношескому максимализму страха перед службой в Афганистане молодые люди не испытывали. Некоторые, наоборот, стремились туда попасть, ожидая от службы особой романтики. Юрий Константинович к этой категории не относился, но все, что с ним происходило, принимал как должное.
«Я уже после присяги знал, где будет проходить моя дальнейшая служба, — вспоминает он. — Но родителям ничего не говорил. Я даже рад был, что туда поеду. Думаю, что ж, повоюем. Правда, когда началась подготовка, понял, что все далеко не так романтично».
Сложно было тем, кто не занимался спортом. У Юрия Константиновича к тому времени уже был разряд по лыжам и разряд по самбо, и это ему здорово помогло. «Основной упор в ВДВ делается на физподготовку, — рассказывает он.
— В учебке все передвижения у нас были только бегом. Шагом вообще запрещалось ходить. Так тренировали выносливость. Один день были теоретические занятия, один день – физподготовка, включающая кросс десять километров, в полной выкладке, в сапогах, а после кросса небольшой отдых и рукопашный бой. При проведении кросса время засекается, естественно, по последнему. Бежит взвод, значит, взвод должен уложиться. Не уложился, значит, отдохнули десять минут, и повтор.
Так что слабых приходилось даже на себе нести. А после рукопашного боя — все руки и ноги синие становились». Что испытывает человек перед первым прыжком с парашютом, может понять только тот, кто это пробовал. Юрий Константинович совершил свой первый прыжок через два месяца после присяги.
«В этот день я вообще впервые сел в самолет, — рассказывает наш герой. — Летели на АН-2, «кукурузнике». Дверь открыли, я как глянул вниз – А! Е-мое! Ну а как не прыгнуть, все же пальцем будут показывать – отказник. Да и подготовка была, настрой, мотивация. А вот второй раз прыгать было даже сложнее, потому что уже представлял, что меня ждет. Летели на ИЛ-76, скорость воздушного судна 250 километров в час на выброске. Изморось, земли не видно. Выпрыгнул, как в молоко. Взвод разбросало. Кто в болото упал, кто на дереве повис.
А к месту сбора должны прийти все вместе. Никого бросить нельзя». Полтора года Юрий Константинович прослужил в 345 отдельном гвардейском полку ВДВ. За это время он совершил двадцать четыре боевых выхода. По возвращению домой устроился служить по контракту в летную военную часть, расположенную в Клину, а вскоре узнал о парашютно-десантной службе, куда бывалого десантника сразу же взяли. «Сначала просто прыжки выполняли, потом начали по сборам ездить, потом в составе сборной.
Парашюты испытывали. Прыгали в разное время дня и ночи, в разные сезоны и погодные условия. С максимальных и минимальных высот», — рассказывает он. Придя в 2005 году работать в ПСО-20, Юрий Константинович подошел к начальнику «Мособлспас» Владимиру Гайдуку с предложением организовать парашютно-десантную группу на базе ПСО-20 для скорейшей доставки в труднодоступную зону ЧС спасателей и оборудования.
Тот дал добро, и Терентьев начал готовить группу. «Кто-то пришел «с нуля», кто-то в ВДВ отслужил. Мы ездили на аэродром. И не просто прыгали, а старались научиться рассчитывать прыжок, чтобы прийти в определенное место. Зимой тоже прыгали, в разных условиях. По восемь – десять прыжков сделали. В противопаводковых учениях в Луховицах даже хотели участвовать.
Но я посмотрел — площадка приземления ограниченная, парашюты у нас не те, да и в зоне реки всегда ветер. Если кто-то промахнется и попадет в ледяную воду, то может замерзнуть. Для подобных прыжков требуются серьезные меры безопасности. Тем не менее Владимир Николаевич дал нам команду, и мы присутствовали на всеобщем построении — с парашютами, как парашютно-десантная группа». Рассуждая о возможности возрождения парашютно-десантной группы в ГКУ «Мособлпожспас», Юрий Константинович отмечает ее высокую затратность.
Ведь именно денежный вопрос в свое время не позволил ей развиваться. «Парашютно-десантная группа не существует отдельно от авиационной службы, — говорит он.
— Если есть самолет или вертолет, то нужно учитывать, сколько он может взять на борт человек. Парашютно-десантная группа – это три – четыре человека. Конечно, лучше, чтобы группу десантировал борт Ми-8. Там же не только люди, но и грузовая тара. Сбрасывают на парашютах средства тушения, теплую одежду и еду терпящим бедствие.
В свое время, на прошлой работе, когда затонула подводная лодка «Комсомолец», мы на практике отрабатывали десантирование лодок. При десантировании надувной лодки открывается стабилизирующий парашют, срабатывает баллон с углекислотой, лодка сама надувается и приземляется сразу на воду в место ЧС.
Возможностей у группы много, но это не дешевое удовольствие. Парашюты дорогие, техника. Сами прыжки нужно нарабатывать. На прежней работе в год я должен был выполнить не менее ста прыжков. И расписывалось, какие это должны быть прыжки: сколько сделать ночью, сколько днем, сколько на воду, сколько на лес, сколько на ограниченные площадки.
Сколько с минимальных высот, сколько с максимальных. Прыжки с грузовыми контейнерами. То есть была определенная программа, которую я должен был отрабатывать». Кроме того, если встал бы вопрос возрождения парашютно-десантной группы в ГКУ «Мособлпожспас», пришлось бы заново набирать людей, потому что из десяти спасателей-парашютистов на сегодняшний день в ПСО-20 остался лишь один человек.
Остальные ушли работать в Москву. Тем не менее в отряде продолжают работать высококлассные специалисты. Среди них брат Юрия Константиновича — Валерий, знаменитый пауэрлифтингист, и старший сын Алексей. Оба спасатели.
Младший сын Андрей трудится инженером-конструктором на заводе по производству квадроциклов и снегоходов. В семье Терентьевых во все времена большое внимание уделяли спорту, считая его неотъемлемой частью жизни. А еще в семье Терентьевых всегда воспитывали настоящих мужчин, готовых стать примером как для своих коллег, и для всех окружающих.
Фото: Галина Ремезова
Екатерина Тихомирова